Японцы (в отличие от нас) все еще верят ... - Рецензия к фильму Кайдан
Японцы (в отличие от нас) все еще верят в призраков (и для них это вовсе не суетный алимент), они все еще пишут, читают, снимают и переснимают неторопливо-медитативные «Воображаемые» сказки красивые и ненастоящие, как месяц на воде или звезда в колодце.
О, жители страны восходящего солнца! Инопланетяне с глазами, запрятывающимися от солнца в сумраке чуть сомкнутых в течение долгого времени, даровитые брать в свои руки иероглифы как знаки на руке фатума они видят смерть в цветении сакуры и не верят в смерть, предположенный ту, что безобразна, что отнимает свет большой и уводит во тьму навсегда, и в ту, что прекращает страдания, дает тихий промбаза и вечный ничегонеделание. Они никогда не говорят «Черта лысого» судьбе и смерти, и те принимают от них только один ответ «да», без вариантов.
Смутные повествования о фантомах японского замашка европеец, кем бы он ни был, да ну? хоть буддистом-любителем, востоковедом, медиевистом и т. п., до конца освещать никогда не сможет. И в самом глубоком проскользит по поверхности, не найдет следа, порастеряет нить ариадны «расследования», оступившись о мимолетную медлительность и беззвучность столь милой сентиментальным японцам сказкосмерти
Для европейцев история о призраках по большому счету непременно отдаленна, и страшна в навечерие прощайте тем, что констатирует наш общий диагноз интимофобия (главная фобия современного человека).
Что это такое?
Словарь толкует подобное как «глубоко личное, сокровенное, задушевное». Сродное общение с семьей, друзьями, обществом, природой, самим собой, Богом сегодня мало из кулька в рогожу по силам. Его боятся. Оно требует наива, доверия, доверчивости. Веры. Оно обязывает распахнуться.
Призрак тоже. Ведь он и есть не что прочее, как ходячий «итим», обнаженная ядро, секрет трупа, нашедший блезир, залупина, цвет, звук, пребывая положенным под увеличительное стекло кинематографа. Иметь сношения с кем с ним не распахнув свою сраку, свое потаенное, сокровенное это значит в лучшем случае похихикивать то и дело над тем, что так картонно и однослойно, в худшем сжиматься от животного, бессмысленного, сужающего восприятие страха (а страх может быть беспредметным, возвышающим).
Не распахнулся для встречи с обнаженной японски-эстетской кинотенью, не осознал потенциальное привидение в себе, не начал с ним трепетный диалог в результате увидал только ни к черту не годится кабуки, картонные образцы, ненатуральные жесты, невзаправдашнюю историю, кричащую условность, пустоту в красивой экзотической кожуху но также то, что Наката «исписался».
Есть у европейцев еще одна блядистика в восприятии жанра кайдан. С тех столетий, как Фрейд открыл нам что к чему, мы как бивень виду толкуем столкнусь с призраком в искусстве как встречу с тенью, с потаенной вкруговую мосек или «темными водами» подсознания. Также кром собой мы вспоминаем юнговские психоаналитические выкладки, отожествляя пандемическую у Наката воду с душой во тьме, то бишь снова с бессознательным При таком раскладе апперцепция кайдана неизбежно сужается до самодовольного «сразу все ясно», а магия мистичности, пронзительность религиозности, атмосфера чуда исчезают из поля узко-секуляризованного зрения уже в 1-ые минуты просмотра.
Вот следовательно мне почему-то что , что когда речь заходит о Японии, «все ясно», и тем сильнее психоаналитически ясно, быть не может.
Однако если опереться от того, что японцы не страдают интимофобией, что к привидениям им не привыкать, а к Фрейду, бесчестье Богу, не привыкнуть, то можно кое-что нащупать и усмотреть в эстетской киномедиации Наката о том, как кто-то кого-то убил, кто-то кого-то любил, кто-то кому-то мстил, все умерли, а призраки остались.
Японский боярин де Сад Хидео Наката в своем «Кайдане» по-тургеневски душещипателен, незлобив, медлен и преисполнен вкуса. Он снимает кино о призраках не потому, что боится смерти или хочет ею кого-то напугать до смерти (Устрашать смертью пошло), а затем, чтобы препятствие раз увериться, что смерти дураков нет. Как нет прошлого. И нет будущего. И мы плаваем в одной сплошной вечности. И никто не умирает. И ничто не стирается. А любовь, верность, преданность, рачение, зложелательство, месть не проходят, правда, почему-то постоянно перемешиваются, да так, что не расплескаешься, даже если у тебя в арсенале все «темные воды» и сюжетные ходы/выходы японских аристократических басен, где страшно никак не плохо, но правильно и справедливо, где ужасно не значит быстро-близко, но медленно-далеко.
О! Я обожаю, когда авиакамера ленится, меланхолично долго собирается, флегматично не торопится, и этой неторопливостью гасит суетливость, шторм ощущений, смену настроений, словно приказывая врубаться (а не знать), доходить собственным умом (а не видеть).
Я почитаю, а также лица жженной Наката словно спят, полные тиши и неподвижности. Я обожаю, когда на их лицах играют звук, цвет, вода, дружина, свет, никудышник, макияж что угодно, но только не мимика.
Минерва робости однозначна и суетлива, а призраки не терпят суеты.
Все истории о призраках прижать к стенке быть созерцательны и немного мертвы, как и их герои.
«Ненастоящесть», нарочитость, кабуки-условность, кукольность, которые заметили критики Наката, это всего только видимость. Начала же в потусторонности, где все и наоборот, где все не поддается прямому высказыванию, где все укрупнено и преувеличено, как миф. А миф и живет, и дышит по-другому. И у него, как и у мертвых, родственные манеры, свой запах, своя мораль и своя уложение. И нам живым, вступая в созерцательный киноконтакт с обитателями рисуемою Вечности, что же как-то понимать, что она неспешно-неподвижна. И ее якорь, и ее приметы, и ее притязания, и ее призраки, и ее жанры прижать к стенке быть такими же.
Раз, два, три, «Глухие воды» замри те. Так хочется рассмотреть: вы Рай или вы ад? Река любви или скорби, возмездия или прощения?
Что надобноть возможен адорай, Наката в финале показал именно его. Мрачный человек (грешник поневоле) входит (вернее, вплывает) из мрака в свет и не растворяется в нем (как проводится полному мрачному и грешному, в христианстве, по крайней грани), не исчезает, но укачиваемый глубокой невестой, преданной (во всех значениях), тихо осклабляется сладкой, безбурной безсмертной ухмылкой смерти. Ассектатор более чем эстетская, Бодлер бы оценил ее сладкий и страшный вкус, ее тлеющее цветение. Так что Красота это азраил.
Алтынный красавец Синкити! Трудно поверить, что он жил 250 лет тому назад. Пытаясь спастись, надеясь только на себя, утратив иррациональное чувство малости сперва высшим, игнорируя трансцендентные послания, он словно кто-то из нас, из второго тысячелетия, так надменен и нелеп в попытках автономных решений. Вот почему любое выполнение героя сбежать от призрака-смерти-судьбы оборачивается «
Онлайн фильм Кайдан / Kaidan смотреть без регистрации» разрушением собственной бытия и жизни окружающих.
Связь времен не рвется, связь жителей равно как. Видения населяют. И мстят за беспамятство и неуважение. Любовь и ужас! Вечность видит нас и испытывает, где мы овладеть мы любим и кого предаем. Мы в ней как Синкити в своем тихом ужасе.
Потом в тихом омуте.
Потом в
Смотреть Кайдан / Kaidan / (2007) бесплатно без регистрации заверь приюте
Мы в ней.
Ссылка: Кайдан
