Экранизировать Набокова занятие неблаго... - Рецензия к фильму Событие
Экранизировать Набокова занятие неблагодарное вовек. И не потому, что никому не дано облечься плотью и кровью духом гения и выдать на гора нечто соразмерное первоисточнику режиссеров достаточной культуры
Кино Событие онлайн как раз безотлыжно было (и непременно, надо надеяться, будет) в избытке. Апория в том, что Набоков писатель слишком нарочито искусственный, больше манерно излишний, чрезмерно напоказ задающий своим творчеством не читателя, а собственное «Душевное чудище», чтобы быть сколько-нибудь утилитарно увлекательным. Его проза как ничто другое значимо объясняет антитезу гумилевскому «и, как пчелы в улье опустелом, безнравственно пахнут безжизненные слова» слова Набокова любовно и стерильно препарированы, старательно нанизаны на булавки, как мертвые, но лучше оживленных отбросившие красу подобных крыл бабочки. Они предполагают вековое, пристальное, бескорыстное разыскивание чтецом, формулирование оттенков значимости, любование избыточностью для прилика. А потому в истинном смысле «по-набоковски» заученный кинопродукт рискует быть обвиненным в занудстве и нелепости астрономической частью кино-аудитории и, соответственно, с почти стопроцентной вероятностью стать впалым в прокате что не может не обескураживать потенциальных интерпретаторов. Экранизировать Набокова, по-хорошему, можно только в охотку, в виде вольного упражнения для натренированных более рутинной гимнастикой душевных мускулов. Особенно так и настал к своей задаче Эшпай. И результатом его изящных экзерсисов стало ни хоть пруд пруди ни мало открытие Набокова-драматурга.
Справедливости ради стоит, конечно, перебрать в памяти о том, что попытки ухватить за хвост птицу-Сирина средствами кино делались у нас и раньше: в начале 90-х одна за другой вышли экранизации «Машеньки» и «Сказки» (Полно сверкающие, но очень и очень на ять, не утвержденные повсесердно оттого просто-напросто, что повсеградной "
Смотреть увлекательный онлайн фильм Событие / 2008" их оэкраненности препятствовал постперестроечный геенна огненная отечественного кино-проката). Но в них на полотно переносилась драгоценная набоковская беллетристика. Эшпай же сам по себе изысканный экранизатор заставил заслышаться всеми красками то бишь авторскую драматургию совершенно, как выяснилось, ни на что непохожую. Притворяясь марионеточником, сознательно выставляя напоказ сцепленья, швы и скобы похожею персонажной фирмы, искроенной на живую нитку из лоскутьев, позаимствованных у прославленных беллетристов, Набоков как никто другой умел понемножку по ходу дела одушевить своих кукол с тем лишь, альбо, как будто глумясь, в который раз обратить их в анэлектрон и клей ближе к концу, заботливо покатывать нафталином, втиснуть в коробку до следующего один-один-одинехонек. «Люби лишь обещающий, что редкостно и мнимо, что крадется закоулками сна, что злит дураков, что смердами казнимо, как родине, будь выкрутасы верна», вот набоковское отец к своей музе, для которой, отметим особо, наг, закатившийся под нянин мебель, живее, и важнее, и ярче, чем сама няня.
С мячей же начинает и Эшпай. Мы постигаем их в отблесках и отзвуках разговоров, но странным способом эти самые несчастные мячи становятся материальнее аутентичного мальчика, автопортрет которого сообщает абстракционист Трощейкин, их присутствие довлеет более сна отлетевшего в мир иной младенчика, трощейкинского сына. Свойство Эшпая в общих чертах непослушен, капризен, разбредается по всему сценическому пространству, требует к себе непропорционального чуткости в зияющем театральном вакууме декораций. Холсты, фотоаппараты с треногами и без, крючком вязанная взбалмошность на сетчатом гамаке, растачанное драконами японское кимоно, мундштуки, шпильки, трости, бородки эспаньолками, стрижки в стиле помпадур все это громоздится и теснится, вытесняя и заслоняя героев, скрепя сердце, снежными тенями предыдущих художественных воплощений разыгрывающих некое бог знает когда, кажется, знакомое (Або очень похожее на знакомое) действо. Расфокусированная, слегка извращенная, «Событие смотреть онлайн» мета-драмой подпорченная смесь из Горького и Чехова (Вырожденные гомункулы которых в виде третьегосортного эстетствующего художника Алексея Максимовича и заштатной эмигрантской романистки Династия Павловны в ней и присутствуют, и участвуют) дрябло изволь по рельсам ею же данной логики ружья, затронутого в первом действии, и нарочито не выстрелившего в четвертом. Заявленное событие так и не происходит, персонажи, энергичные его ожиданием, вновь теряют третье измерение, схлопываются, сдуваются, уплощаются, становятся в колоду газик. Так отчего же щемит серёдка? Не оттого ли, что именно в этом безбытном, вторичном, местечковом, во сто крат отраженном, одним ожиданием чего-то неопределенного благородном жизни и есть единственная эмоциональная, как-то никем еще по-настоящему не осмысленная правда о той, центральной, эмиграции? Эмиграции, в момент сочинения пьесы уже донельзя измельчавшей, выродившейся, захиревшей, захудавшей, клочки и обрывки которой вот-вот подхватит ветром обретающихся катастроф и развеет без следа Эшпай и актерская его команда прочувствовали это изумительно. Меньшее поколение у него призрачно известно, старшее трупцем попахивает. И все бы было без затей избыток, кабы не банальная, балаганная, безвкусная ностальгическая вставка в финале. Но ведь агитфильм можно зачислить за пару эпох до конца, не так ли?
Ссылка: Событие
