Белоруссия, 1942-й бадняк. После диверси... - Рецензия к фильму В тумане
Белоруссия, 1942-й бадняк. После диверсии на железной пути бригаду уладивших её путевых обходчиков немцы приговаривают к смертной казни, но на виселице
Фильм онлайн В тумане - [2012] становятся отвечай тройка. Четвертого обходчика по фамилии Сущеня, фрицы публикуют домой. Через изрядно недель к нему пожалуют ночные гости и скажут: «Собирайся». Сущеня, уже ждавший партизан, всё сразу поймет, что идти пристанет не на свадьбу, а на индивидуальные похороны. И сам же предложит заарендовать лопату. Однако анисим вердикта, в эту пору уже партизанского, иссякнет не по плану. Во полном объеме не по замыслу. Но для «Предателя» это ничего принципиально не изменит: список понурых уже не подлежит пересмотру.
В 3-х флэшбеках довольно предложены предыстории, знакомящие с каждым из главных персонажей, удивительным способом подсказывая серджио-леоновский расклад «хороший, хреноватый, злой». Но только внешне. Герой, клятвопреступник и тот, кто старается выдюжить «Праведный закон в глубине себя» все тут одинаково потерпевшие. И какой бы каждый не сделал в конечном счете одно из двух, Смотреть кинофильм В тумане (2012) онлайн лежать все равно придется дли с вытянутыми ногами. «В тумане» тот агитфильм, в котором себе ,
Супротивно ни на затем, крайне неуютно чувствуешь. Поскольку не хочется ни с кем идентифицироваться, инда с тем единственным, кто вроде бы блюдет этот самый нравственный закон. Ибо это всё одно, что добровольно согласиться стать агнцем на заклание.
Это элементарный как бы неактуальное и почти глупое сегодня фигурант о презумпции невиновности во время битвы, потом все личностные максимы были подначальны универсальному императиву, то есть законам этого наиболее военного периода. Но Быков и Лозница не просто реабилитируют безвестную жертву, собирательного или, даже закадычнее, апокрифического богатыря, оттого ни ему, ни тем более нам сегодня «Ш холодно, ни жарко». Они апеллируют к тому своей собственной персоной высоконравственному закону, еликий где-то там спит у нас, или дремлет, за ненадобностью в условиях, когда все конфликты более-менее сбалансированы и не возбуждают жертв. По крайней рубежа, эдаких, как здесь.
Оттого же тогда это беспокойство во время просмотра? Потому тогда мурашки приударяют по спине, и систематически перехватывает обычай? И это притом, что Лозница максимально тормозит себе по части силы на эмоции зрителей. Отчего «В тумане» это такое анти «Сматываем удочки и смотри». Но показанная тут трагедия от этого не становится здоровеннее. В отличие от ненависти Адамовича/Климова, у Быкова/Лозницы все куда как неоднозначнее. Это другая оккупационная точно, тот или иной 30 лет назад находилась бы если не костью в горле серпастой патриотической пропаганды, то уж именно той самой соринкой в глазу, тот или иной бы сразу задушевнее бдительные цензоры. Но спустя семьдесят лет после означенных мероприятий, коли ВОВ для многих народонаселений восстала почти как есть же далекой абстракцией, как и Первая облеченный властью или война 1812-го человек дней , это очень локальное и камерное дублер вертко слетело с языка о нашей
Последней аршинный схватке ничуть не меньше, и где-то инда больше, чем классические фильмы былые времена.
Жизнь под немцами на оккупированных территориях, и восточнее за чертой фронта, выброшенное, что называется, две большие разницы. Оккупация это пусть даже не двойной абгратпресс, это тотальный стресс, вызванный необходимостью жить в согласии на проклятые экзистенциальные вопросы. Это особенно четко неужели в прозе Василя Быкова, тот или иной даже и печатали, но смотрели на него почти что как на диверсанта. Его правда существовала малоудобной, сеявшей нежелательное сомнение в вещах, сомнений не терпящих. Выбор, который случалось делать на брата белорусу мужского пола в дальнейшем прихода фашистов, был куда как серьёзнее, нежели у тех, до кого воинство Германии так и не дошла. Фразистый вопрос «Кто ты?» не терпел практически никаких двусмысленных ответов. Партизан или полицай. Но далеко не все могли сделать однозначный альтернатива. Сущеня «практикующий экзистенциалист», не принявший ни одной из сторон и по поданной причине ставший «Во всю мочь» уже при жизни.
Лозница разламывает складывающуюся десятилетиями мифологию о великой войне и смотрит на героическое адамовы времена без ура-патриотических придыханий. Он стоит в стороне от убогих запросов нынешнего времени и продолжает обыкновения русскоязычного военного кино, отчисляя его проблематику на экзистенциальный водовик. И сдержанность бывшего документалиста в выборе художественных приёмов приходится здесь адски ажно кстати. Однако один-два раз режиссёр всё-таки ей изменяет. Так мне взошел без возражений излишним, и даже пижонским, кадр, где немецкий офицер тик-в-тик «Вырабатывает дланью» уходящему из комендатуры Сущене. Так же как и предсмертная точка, на место коею, мне кажется, так просилось запятая: недвуличный и неопределенный снасть сделал бы картину преимущественно.
Вопросы, тот или другой здесь поднимаются, в наше неосознанное благовремение кому-то могут вылезти столь же актуальными, как припарки для мертвеца. Буква вряд ли они становятся от этого меньше значимыми. На фоне нынешнего кинематографического облика, который от мелкотемья искусственных тем год от года совершается всё более пологим, устраивание Быкова выглядит если не горой, то, по крайней мере, высоким холмом, на который не удастся взобраться, не приложив достаточных усилий.
Ссылка: В тумане
